Отзыв о работодателе «АО «Центр развития экономики»» Добавлен: 17.12.21 16:24

Заставляет задуматься...

Я боюсь женщин. У них есть вагины, как и у меня. Некоторые из них любят просекко и сексуальное белье, как и я. С ними я могу яростно спорить на счет эволюционной психологии и новой этики. Но на каждой из них я подсознательно вижу табличку «доверия нет»: от каждой из них я жду обмана. Мне было сложно осознать это, но это правда: по мне можно писать главу о мизогинии в учебнике по феминизму.

В школе у меня, как у «настоящей леди», было два занятия: фортепиано и танцы. И то, и другое я ненавидела. Белокурая, голубоглазая «прима» всегда находила время указать, что я безобразна. В классе она позволяла себе только презрительные взгляды, но в раздевалке — в нашем сакральном месте для девочек, она отрывалась как могла. Когда все обсуждали новую постановку, она всегда одергивала: «А ты почему влезаешь в этот разговор? Тебе не найдется роли в танце». «У тебя что, одни чешки? Твои родители нищие?», «Фу, какая юбка. Ты что, в ней в школу ходишь?». «У тебя такие длинные волосы! Жаль, что они некрасивые». «С твоим прыщавым лицом тебя даже на третью линию танцевать не поставят», «Ты слишком высокая, тебя не возьмут в номер — ведь буду танцевать я и другие девочки, а мы одного роста». «Я просто хочу узнать — у тебя совсем нет способностей, ты же не гибкая, зачем ты сюда ходишь?».

Это правда: я никогда не была гибкой. Но больше всего на свете я любила танцевать. Даже занятия у станка мне доставляли удовольствие. Сперва я выкручивалась — старалась прийти в раздевалку как можно позже. Но и этого перестало хватать: при слове «танцы» я начинала думать о всех презрительных взглядах и шутках, которые получала три раза в неделю. А это не приносило мне наслаждения.

Еще одно мое любимое занятие — петь, исчезло из моей жизни благодаря однокласснице. В музыкальной школе я была «первым сопрано» — «элитой» хора. В общеобразовательной — выступала на концертах. После очередного школьного праздника девочка из моего класса (она тоже занималась музыкой) подошла и сказала, что мне не стоит петь, потому что у меня нет голоса. «Лучше тебе не позориться», — отметила она. До сих пор я не пою ни под алкоголем, ни в одиночестве. Караоке пугает меня до смерти: скорее я соглашусь отдать почку, нежели спеть.

РЕКЛАМА

Готовая платформа для бухгалтерских компаний

Я осознаю, что это очень глупо: стены меня не осудят и не предложат «не позориться». Настолько же глупо, как заходить раз в год на страницу бывшей одноклассницы в соцсетях и представлять, что ее жизнь отвратительна. Это гламурная девочка всеми способами делала пять моих лет в школе невыносимыми. Однажды она попросила старшеклассника в шутку пригласить меня на свидание. Вся школа смеялась надо мной недели две — сложно было пройти по коридору, не получив в спину очередную едкую фразу.

Нет, у меня были подруги — и в классе, и за пределами школы, и в университете. Девушки, с которыми ты первый раз красишься, придумываешь ответ на смс понравившегося парня и обсуждаешь поход к гинекологу. Но выбирая врача, парикмахера или психотерапевта, я всегда выберу мужчину. Потому что мужчинам я доверяю по умолчанию, а женщинам нет.

Может быть, потому что ни один из друзей-мужчин или соседей по квартире не спал с моим парнем. Потому что ни один из них не говорил мне: «Между подругой и мужчиной я всегда выберу второй вариант».

На работе еще страшней: в мире, где многие мужчины до сих пор воспринимают женщин как созданий, не способных придумывать, изобретать и осмыслять действительность, твоя «автоматическая» роль — обслуживать мужской мир. И как только на одном поле встречаются две пары туфель, начинается кровавая баня: когда каждый день приходиться прилагать кучу усилий для того, чтобы тебя просто воспринимали как человека, честная конкуренция в планы не входит.

Я пыталась выбрать один из тысячи примеров таких ситуаций, испытанных на собственной шкуре или рассказанных подругами. Но ни одна из этих историй не отражает ситуацию целиком и полностью — в том числе, потому что мужчинам они кажутся вымыслом. Заместитель главного редактора одного журнала как-то долго спорил со мной. Он утверждал, что никакой дискриминации женщин в медиасреде нет: «Я скорее найму женщину, а не мужчину, — аргументировал он, — потому что на женщин приятнее смотреть. А еще они ответственные: дашь им задание — они выполнят в лучшем виде». То есть он наймет женщину не потому, что она умеет критически и креативно мыслить — придумывать классные темы для статей, находить неожиданный угол зрения на проблему. Она хорошо выполнит то, что ей сказали — вот так преимущество на рынке труда.

В офисе и на вечеринке, в реальной жизни и в социальных сетях женщины вынуждены выстраивать жизнь согласно правилу: «Будет ли мой начальник (партнер) считать меня зайкой?». И в этом мире исполнительных заек нет места взаимопомощи, солидарности, простой человеческой поддержке: это борьба без правил, девочка. Либо ты, либо она — на все воля императора.

Мне не нравится такой мир. Мне не нравится собственная мизогиния. Мне не нравится соревноваться с женщинами. Как будто всех спящих красавиц укололи в задницу иглой мужского одобрения, и они решили участвовать в бесконечном и утомительном марафоне:

«Если ты не будешь идеальной — мишленовским поваром на кухне, шлюхой в постели, знатоком Монтессори с детьми и Кейт Миддлтон в обществе, ты не выйдешь замуж. Значит, ты не будешь счастлива. Обязательно подкрепи это фотографиями в инстаграме». Этот миф породил «мужской» мир, в котором женщинам отказано в рациональности, осознанности и критическом мышлении. Мир, в котором женщине отказано в собственных желаниях — в первую очередь она должна думать о том, как понравиться другим, особенно — людям с пенисами.

Женщины беспощадны друг к другу. И я знаю, откуда это берется: после восьмого класса родители отправили меня в летний лагерь. Не знаю, что повлияло на меня больше: смена обстановки, морской воздух или гормоны, но из принцессы с длинными волосами я превратилась в маленькую бунтарку — я обрезала волосы, сделала вторую дырку в ухе и научилась драться. Девочку, которая решила подоминировать надо мной, ждала незавидная участь: я держала ее за волосы, прижав к стене прямо у комнаты вожатых, и долго объясняла, почему разговаривать в таком тоне со мной не стоит. За все лето больше никому не пришло в голову исполнять нечто подобное, а один мальчик из старшего отряда признался мне в любви.

Горжусь ли я своим поступком? Совершенно нет. Повторила бы? О, да.

Я выучила правила «марафона». Знаю, как делать подножки. Но вот в чем дело: мне неуютно в мужском мире, роль «исполнительной зайки» меня бесит.

Многие женщины — искренне, из лучших побуждений — пытались меня научить манипулировать мужчинами, быть милой, приветливой, покладистой — в общем, «украшением стола». Честное слово, букет или свеча гораздо лучше справляются с этой ролью, чем я. Чем любой живой человек.

Моя карьера заняла десять лет — от стажера до главного редактора маленького, но бойкого расследовательского издания. Столько времени прошло, но ситуация не изменилась: какие бы крутые вещи я ни делала — публиковала классные расследования, создавала бы СМИ, ребята в костюмах всегда воспринимают меня как хорошего исполнителя, а не создателя. Как будто все, что я уже сделала, придумывает какой-то мужчина — серый кардинал, который командует мной. Наверное, они думают, что это дьявол шепчет мне в ушки свои идеи по ночам, и хотят его заменить. Амбициозно, ничего не скажешь.

Однажды ночью, перед новым годом ко мне в квартиру ввалилась пьяненькая подруга с вопросом о мироустройстве. На следующую ночь на пороге появилась вторая. Следом — третья. Все они отвлекали меня от праздничного семикнижного запоя «Гарри Поттером»: завидев развал книг у кровати, они радостно делились воспоминаниями о том, как Джоан Роулинг изменила их жизнь. Не забывая упомянуть, что Эмма Уотсон выросла из Гермионы в прекрасную женщину — икону феминизма.

И действительно: все мои подруги — умные, современные женщины, когда-то были «гермионами». Мы всегда советуем друг другу книги, ходим вместе на книжные ярмарки. У кого-то — аспирантура, у кого-то — собственный бизнес, у кого-то — двое детей. Я смотрю на их жизни в соцсетях, но не впадаю в «инстаграм-психоз»: я верю, что счастья хватит всем, почему бы не радоваться чужим успехам? Все они вдохновляют меня. Так почему бы не собрать всех этих женщин вместе?

Я назвала это «Клуб гермион». Мне хотелось создать пространство, где женщины обсуждают концепции и идеи. Комфортное место, где услышат каждую. Где женщины, которыми я восхищаюсь, смогут познакомиться и просто хорошо провести время. Оставалось только надеяться, что ни у кого не пропадут туфли.

Шалость удалась: так, что мне сложно об этом рассказывать. Как объяснить это чувство — когда вы спорите с удовольствием, с оттяжкой, и никто вас не перебивает: «Девочки, вы так мило деретесь. А сейчас я вам объясню, как все на самом деле устроено».

Мир, где нужно бороться друг с другом ради мужского одобрения, был где-то далеко. Без него нам было хорошо — без него нам было легко и весело. И в этой комнате, полной свободных и увлеченных женщин, я осознала: мне больше не нужно обороняться. Можно расслабиться.

Я знала многое про них: с кем они спят, о чем мечтают, об их тревогах и неприятностях. Но явно недооценивала: им так же скучно и неуютно, как и мне. Их страсть, любознательность, сексуальность гораздо сильнее, чем требуется для позиции исполнительных заек. Их открытость и принятие, желание щупать, крутить и анализировать мир куда больше, чем марафонная дорожка мужского одобрения.

С самого начала я решила установить одно правило: книжный клуб — это не бойцовский, о нем можно рассказывать, приходить с подругами. Теперь же я боюсь, что появится кто-то, кому захочется самоутверждаться, а не веселиться. Придет — цок-цок со своими драмами и начнет: «Сашенька, ты так хорошо выглядишь — удивительно, в школе никогда бы не подумала, что ты вырастешь такой», «ой девочки, вам столько лет, а вы еще не замужем: сейчас расскажу, как привлечь хорошего мужчину и найти настоящую любовь», «жаль, вам не понять, как тяжело постоянно летать в Милан и в Париж». Чувствуете мизогинию? Да, это она самая.

Кто с мечом к нам придет, тому будет невыносимо скучно, знаю. Но мне хочется защищать и оборонять этот новый мир — мир, в котором женщинам веселее и проще. Мир, в котором игла мужского одобрения не превращается в наше собственное жало